Planeta curata

Нынешний Орхей (в русском звучании Оргеев) является городом и муниципией в Республике Молдова, административным центром Оргеевского района. Он расположен на реке Реут, впадающей в реку Днестр, в 40 км севернее Кишинёва по трассе республиканского значения Кишинёв-Бельцы. Город занимает площадь 1402 га, имеет очень разнообразный и живописный пейзаж, холмы и склоны расположены так, что позволяют создавать городские перспективы. Сельскохозяйственные земли в пределах города занимают 218 га, карьер «Иванос» занимает 54 га.

У Оргеева древняя и богатая история. Первоначально селение размещалось в другом месте, в 18 километрах ниже по течению реки Реут (12 км. по прямой) от современного местоположения. Старый город, покинутый в первых десятилетиях XVI века, ныне называется Старым Орхеем (Оргеевом), а новый населенный пункт, возникший в середине XVI века, именуют просто Орхейили Оргеев. На старом месте сейчас расположены остатки древнего города — историко-ландшафтный заповедник «Старый Орхей» (молд. «OrheiulVechi). Руины крепости и пещерных монастырей с подземными ходами сохранились до наших дней, они находятся между сёлами Требужены и Бутучены.

РИС. 1. Текст из Русинско-тиверского летописного свода
о строительстве крепости в Старом Оргееве (на Великой Ворыге).

 

Согласно летописи, крепость была возведена по приказу великого толковина, кагана Скифского и царя Земли Молдавской Юрги Красное Слово(1080–1190), главы тиверцев-толковинов, правителя Пруто-Днестровского междуречья(5). В переводе на современный русский язык текст звучит следующим образом:

"И надумал, и решил наш великий дядька великий толковин Юрга Красное Слово поставить (построить, возвести) на Великой Ворыге на Ревуте(6) (Реуте) крепкую и мощную насыпную крепость, от клятых и бешенных печенегов, которые очень хотели прорваться через Великую Ворыгу на Великий Пересечен, и на Великую Яванчу, и на Великую Йаколу. Которые вольно и широко раскинулись на тучных полях да широких хлебных нивах, длинных и сочных; да на рыбных берегах, да на заводях лебединых, и гусиных, и утиных; и на полных добра сундуках глубоких, доверху набитых товарами заграничными, (которые размещены) на судах (лодьях, лодках) стремительных, выдолбленными и вырезанными тесалами острыми с дубов высоких и толстых; да на тех лугах зелёных и холёных; да на тех огородах засаженных (засеянных), да на тех стадах жирных и напасшихся; да на наших святых храмах гордых от нашего Великого Ра-Отца и Великой Матери освящённых, да от нашего Великого Дядьки Трояна Стримира Стрикуса и Великого Андрея (Первозванного) серебряными и золочёнными. И поэтому наш великий дядька великий толковин, и великий каган, и царь скифский и русский Юрга Красное Слово назначил великим главой той крепкой крепости Великая Ворыга державного мужа Чеслава из великого рода Властимировичей, великих царей и базилевсов сербских из Великой Рашки на Днестре, (и дал ему под руководство) триста крепких воинов с лошадьми."

Небольшой по объёму текст содержит поистине уникальнейшую информацию по самой крепости и её защитной роли в центре Пруто-Днестровского междуречья, крайне интересную ещё и потому, что мы до сих пор не обладали ни одним, дошедшим до нас письменным источником, который хотя бы что-то сообщал нам о событиях в этом регионе в XII в. Крепость Великая Ворыга (Орыга) прикрывала важнейшее стратегическое направление от печенежских(7) орд, которые стремились прорваться к богатым поселениям и городищам в центре Пруто-Днестровском междуречье на нынешних реках Иванча (Яванча) и Икель (Йкола). Комендантом крепости (великий глава) был назначен державный муж Чеславиз Великой Рашки на Днестре, нынешнего Вадул-Рашкова Шолданештского района Республики Молдова. Воевода Чеслав принадлежал к знатному роду царей и базилевсов сербских Властимировичей из первой княжеской династии Сербии, последние представители которой в конце X в. перебрались на территорию Пруто-Днестровского междуречья, после гибели первого Сербского государства(8).

В тексте мы видим и древнерусское название места и крепости — Великая Ворыга, которое может произноситься и как «Великая Орыга», с учётом того, что впереди стоящая буква «в» очень слабо звучит, как в старых толковинских летописях, так и в нынешнем языке русинов Молдавии. Но что же означает это название? Оно этимологически связано с древнерусским (толковинским, старорусинским) словом орало (плуг, соха), появившимся в X-XI вв. от общеславянского orati (пахать)(9).

Из другого толковинского текста этой же летописи (см. Рис.2 ниже) мы узнаём, что за этим названием стоит уникальнейший миф, огромная картина мира наших предков — тиверцев-русинов, которые издавна населяли Пруто-Днестровский регион, — миф о Великой Ворыге. Согласно данному тексту Великая Ворыга вырыта (вспахана, взорана) в теле (лице и грудях) Великой Матери сырой Земли светоносной силой и могучей лапой мифической Великой Медведицы(10) (Великой Вурусы Горней) по желанию верховного божества Ра-Отца Солнца с целью соединения рек Реут и Днестр, для того чтобы люди — любимые дети этих богов и мифических существ —  могли сыто и безопасно жить в данном месте, которое является ещё и Лоном Великой Матери сырой Земли.

Автор был знаком и некоторое время общался с Юрием Александровичем в начале 2000-х годов; показывал ему толковинские тексты, посвящённые Большой Медведице, в том числе и предложенный вниманию читателей данной статьи. Это вызвало у профессора неописуемый восторг и огромный интерес к толковинской мифологии русинов Молдавии, так как показанные мной тексты подтверждали его давнюю теорию о стотысячелетней истории славянских языков и славянского этноса, на которую он пытался завуалированно намекнуть в своей «звёздной» монографии. По его словам, он не мог открыто говорить и писать об этом без риска для собственной научной карьеры, ибо советская наука не признавала большой древности славянских народов, тем более — размером в сто тысяч лет… Конечно, данная тема требует более полного освещения и раскрытия, что автор надеется сделать в ближайшем будущем в своих новых публикациях.

Считается, что крепость была разрушена в ходе, так называемого, монголо-татарского нашествия 1241–1242 годов. На том же месте около 1330 года были построены новые укрепления и золотоордынский город восточного типа под названием Шехр аль-Джедид (в переводе — Новый город). Он занимал площадь около 2 кв. км. В центральной части находились крупные каменные сооружения, окруженные жилищами рядового населения, ремесленными мастерскими. От одного из этих каменных сооружений сохранились основания стен толщиной 1,3 м., очерчивающих большой прямоугольник (57,7x51,5м.), примерно ориентированных по странам света, почти лишённый остатков внутренней планировки. На одном из углов сооружения после его постройки была возведена шестиугольная башня. С юго-востока к зданию примыкала, по-видимому, гончарная мастерская с обжигательным горном. Назначение постройки, условно названной «караван-сараем», пока остаётся невыясненным(12).

Северо-западнее, в районе более позднего феодального двора XV в., на краю обрыва к реке обнаружены развалины крупного кирпичного здания. От этого сооружения сохранились лишь три сильно углубленных в землю, сложенных из кирпича помещения, вероятно служивших погребами и впоследствии, уже в XV в., вошедших в конструкцию построенного на этом месте дворца правителя города.

Западная часть города была застроена жилищами и ремесленными мастерскими. По мере удаления от центральной части города возрастал удельный вес жилищ более бедного люда. Ближе к центру раскопаны наземные жилища с деревянными стенами и одним или двумя помещениями. Системы отопления в этих домах представляли собой кирпичные лежанки с обогревательными каналами внутри, через которые проходил горячий воздух из небольшой одноярусной печи.
Недалеко от окраины города находились очень маленькие, примитивные однокамерные жилища, сооружённые из деревянных прутьев и глины. Фундаменты их были сложены из необтесанных известняковых камней разной величины. Там же открыты выложенные из камней круглые основания юрт(13).
В южной части города располагались также жилища и ремесленные мастерские, кузнечные и кирпичные. На восточной окраине, близ берега реки, открыты остатки большой каменной бани XIV в., состоявшей из двух отделений. Фундаменты и стены её, в плане представлявшей удлиненный прямоугольник (38Х23 м.), были сложены из грубо обтесанного известняка. Хорошо тесанным камнем отделаны дверные проёмы. К одному из купальных помещений крестообразной формы примыкало пять других. Все они были оборудованы водопроводом из керамических труб, утопленных в нишах стен. Баня обогревалась системой центрального отопления по типу античного гипокауста. Некоторые помещения были отделаны мрамором, обломки которого найдены местами при раскопках. Своим планом баня из Старого Орхея чрезвычайно напоминает восточную баню из булгар на Волге, так называемую Красную палату(14).
Невдалеке от бани — кладбище. В захоронениях с костяками в вытянутом на спине положении, ориентированными головой на запад, были найдены джучидские монеты середины XIV в. на склонах террасы, в западной части городища, раскопаны остатки мусульманской гробницы, сложенной из кирпича.
На северной окраине города, по-видимому, находился гончарный ремесленный квартал. Здесь раскрыт производственный комплекс: землянка гончарная, мастерская и два обжигательных горна. Наряду с ведущими дифференцированными отраслями ремесла XIV в. — обработкой металлов и керамическим — в городе существовали многие другие: обработка кости и рога, каменотёсное и камнерезное дело, плотничье и столярное, хлебопекарное и др.(15).
Конструкция и планы капитальных сооружений (караван-сарай, баня, гробницы), наземных жилищ, оснований юрт и др. близки подобным постройкам в поволжских золотоордынских городах. Распространенный в Старом Орхее в XIV в. способ обогрева жилищ в виде системы горизонтальных отопительных каналов в лежанках-канах также широко известен в Поволжье, откуда, очевидно он и привнесён пришедшим в Днестровско-Прутское междуречье населением. В развалинах различных сооружений города найдены арабские лапидарные надписи XIV в. В быту жителей также употреблялись предметы поволжских типов: большие глиняные сосуды — хумы, копилки и др. Найдено также много фрагментов привозной поволжской поливной керамики. На городищах за время раскопок собраны большие коллекции джучидских серебряных и медных монет XIV в.(16)

Наряду с поволжскими, в культуре города, особенно в поливной керамике, ярко прослеживается влияние Крыма и Закавказья — тондиры, формы посуды, конструкции ряда сооружений и др.
Ещё в советское время исследователи, занимавшиеся раскопками и изучением золотоордынских городов и поселений в центральной части Пруто-Днестровского, пришли к поразительному выводу, резко отличавшемуся от общей тогдашней государственной идеологической концепции, так называемого, монголо-татарского ига. Ибо согласно её непререкаемым постулатам: монголо-татарское иго являлось страшной материально-культурной катастрофой для восточнославянского этноса, приведшей к почти двухвековому обезлюдиванию земель Юго-Западной Руси, к которой тогда относилась и территория нынешней Молдавии, и отсталости её на целые века от остального европейского мира.

Однако тщательные многолетние исследования неожиданно высветили совершенно иную картину — появление и быстрый рост в первой половине XIV века в центральной части Пруто-Днестровского междуречья крупных ремесленно-торговых центров городского типа, таких как Старый Оргеев, Костешты и другие. Возникновение этих центров, по мнению советских историков, было связано с подъёмом сельскохозяйственного производства, прежде всего земледелия, выделением ремесла в товарную отрасль производства, сопровождавшимся развитием товарно-денежного обращения и формированием местных рынков(17).

Поразительно! Нам рассказывали за школьным учебником истории о совершенно других вещах. Однако продолжим нашу аргументацию.  Далее мы читаем: «В этот период происходит довольно интенсивное заселение находившихся под властью золотой Орды(18)глубинных районов Днестровско-Прутского междуречья, за пределами зоны татарско-монгольских кочевий, располагавшихся южнее в Буджакской степи. В результате в первой половине XIV в. центральная часть Днестровско-Прутского междуречья стала населенной и хозяйственно развитой областью с многочисленными поселениями земледельцев и значительными городскими центрами, возникшими на северо-востоке и юге…»

Исследования, проведённые в последние годы, позволяют составить некоторые представления о населении центральной части Днестровско-Прутского междуречья в XIV в. Оно включало восточнороманский и славянский элементы(19). Кроме этого, в этот период, наблюдается прилив значительных масс разноплеменного населения из Северного Причерноморья и Нижнего Подунавья. Население городов, нужно думать было также очень пестрым в этническом отношении…

Значительную часть населения Золотой Орды составляло покоренное оседлое земледельческое и ремесленное население, разнородное по этническому составу. Оно обычно сохраняло свой общественный уклад, находясь в экономическом и политическом подчинении золотоордынских правителей(20).

Как бы это ни казалось неожиданным, но мы видим мощный прирост населения, пусть и пестрого этнически, однако сохранявшего свой прежний общественный уклад и традиционные занятия!..
Но, вполне естественно, что слишком далеко отрываться от официальной идеологии местным пытливым умам, конечно же, особо не позволяли, и, непременно возвращали их в прокрустово ложе царствовавших тогда догм:

«Археологические изыскания послевоенного периода показали, что в Днестровско-Прутском междуречье в XIV в. татаро-монголы владели землями, заселёнными оседлым земледельческо-ремесленным населением. Здесь существовала неизвестная по письменным источникам и выявленная недавно в результате археологических работ ещё одна область оседлой цивилизации с многочисленными поселениями и городами, входившая в пределы золотоордынского государства(21). Население находилось в зависимости от местных феодалов, под экономическим и политическим давлением улусных ханов и центральной золотоордынской администрации. Как и в Волжской Болгарии, городах Нижнего Поволжья, областях Северного Кавказа, Крыму и Хорезме, здесь трудом покоренных татаро-монголами народов создавалась синкретическая золотоордынская культура(22).

Сами же татаро-монголы продолжали оставаться в основном кочевниками. Поэтому, говоря о развитии культуры, торговли и ремесел золотоордынского времени, мы имеем в виду материальную культуру, производительные силы народов, населявших области, подвластные джучидскому государству. Эти соображения касаются также непосредственно той части Днестровско-Прутского междуречья, которая в первой половине XIV в. входила в состав Золотой Орды»(23).

Да, конечно, понятно — проклятые монголо-татарские кочевники-феодалы непрерывно, из года в год, из века в век, тиранили, грабили и гнобили всех работяг и трудяг вокруг!..
Но всё же историческая правда, извлечённая собственными руками из молдавской земли, не давала покоя, и в тех же самых научных сборниках проскальзывали такие интересные слова, значение которых нам начинает открываться только теперь:

«Население, пришедшее в Днестровско-Прутское междуречье из Северного Причерноморья и Галицкой Руси [подчёркивание автора], принесло с собой развитую культуру земледелия, сложившуюся в результате многовекового развития хозяйства(24). Само местоположение поселений в лесостепной зоне с относительно слабохолмистым и малопересеченным рельефом, значительными открытыми пространствами черноземных земель показывает, что основным направлением хозяйства являлось земледелие»(25).

Надо же!.. Оказывается, что население в центре Пруто-Днестровского региона далеко не всё было пригнано кровожадными ханами с Юга и Востока?.. Многие поселенцы добровольно спустились из северных лесов «свободной» Галицкой Руси, да на открытые пространства и незащищённые, пусть и плодородные, места, вместо того, чтобы бежать в эти леса, как можно подальше, от набегов безжалостных конных монголо-татарских орд, которые оставляли после себя только пепелища, хаос и горы трупов?! Более того — археологи установили повсеместное мирное соседство золотоордынских поселений со славянскими и другими. Цитирую:

«Поселения XIV в. с красно-жёлтой керамикой (золотоордынского типа) появляются в центральной части Днестровско-Прутского междуречья рядом с существовавшими там поселениями, в культуре которых прослеживаются восточнороманские и славянские традиции.  В бассейне р. Реут селища с красно-желтой керамикой располагаются в непосредственной близости с одновременными им галицко-русскими. На поселении Бранешты III красно-желтая керамика найдена в комплексах с керамикой галицкого типа. В Высоких кодрах на поселениях с красно-желтой керамикой часть материала представляет собой посуду, изготовленную по местным традициям. Поселения с красно-желтой керамикой имели контакт с поселениями балкано-дунайской культуры, на которых часто встречается эта керамика и золотоордынские монеты середины XIV в.»(26)

Удивительная картина мирного сосуществования различных этносов, культур и традиций, совершенно не похожая на те мрачные апокалиптические описания, которые мы наблюдаем в летописях этого же периода в остальной Средневековой Руси!.. Процветание — вместо разорения, мирная жизнь — вместо кровавой резни, богатая товарно-денежная международная торговля — вместо грабежа и насилия, высочайший уровень земледелия и различных ремёсел — вместо вытоптанной злыми кочевниками пустыни, развитые городские структуры — вместо примитивных землянок и пепелищ!!

Все перечисленные ранее моменты, вольно или невольно, ставят под сомнение, созданную в советское время и ранее, проповедуемую и поныне, идеологическую концепцию, так называемого монголо-татарского ига, по крайней мере — в наших краях. Но какова же всё-таки реальная картина происходивших тогда событий, заставляющая нас пересматривать уже закореневшие исторические построения?.. Почему блестящий период расцвета древнерусских поселений и городищ в Молдавии более ранней древнерусской культуры Поднестровья X–XII веков – был прерван нашествием степных печенегов и половцев(27), а более позднее, гораздо более масштабное и более кровавое, согласно древнерусским летописям, нашествие монголо-татар привело к новому расцвету нашего края?..

Ответы на заданные вопросы можно попытаться найти в том же Русино-тиверском летописном своде, однако их освещение не входит в рамки и задачи данной статьи, так как требует отдельного, достаточно глубокого и обширного анализа со ссылками на конкретные летописные тексты, что автор и надеется сделать в своих последующих публикациях.

Кстати, пепелища и трупы начинают массово появляться в этих местах в 60-х гг. XIV в. — с рубежа, достаточно чётко отмеченного монетными находками. Эти находки в золотоордынских культурных слоях поселений, многочисленные для первой половины и особенно середины XIV в., обрываются на 60-х гг. В середине данного десятилетия многие поселения и города гибнут, о чём красноречиво свидетельствуют разрушения, пожарища, скелеты убитых и так далее(28)… Советская молдавская историческая наука объясняла такое положение дел — ожесточённой борьбой порабощённых народов с монголо-татарами. Успеху этой борьбы способствовали внутренние феодальные усобицы, с новой силой вспыхнувшие в Золотой Орде в 60–80 гг. XIV в., разгром ордынских войск в битве на Синих Водах в 1362 г. литовско-русскими дружинами Ольгерда и в 1380 г. русскими полками Дмитрия Донского, а также возникновение около середины XIV в. на восточных склонах Карпат Молдавского княжества и постепенный охват им территории между Карпатами и Днестром(29).

Однако полагаю, что после всего сказанного выше, пришло время пересмотра данной концепции, ибо высочайший для Средневековья уровень развития этих земель — невозможно объяснить закостеневшими догмами старых измышлений и предвзятых выводов…

В 1369 году монголо-татары были окончательно изгнаны из Пруто-Днестровского междуречья, а оставшееся население вышло из Оргеевских кодр и заняло город, получивший название Орхей. Расширение территории Молдавского княжества за счет пространства между Прутом и Днестром благоприятствовало развитию Старого Орхея, который стал центром ремесленного производства и товарообмена. Относительная политическая стабильность в годы правления господаря Александра Доброго (1400–1432) способствовала преобразованию Старого Орхея в богатое торговое поселение. Свидетельством тому служит множество молдавских и зарубежных монет времен Александра Доброго, найденных археологами в Старом Орхее(30).

Каменная крепость, возведенная татаро-монголами, хоть и была повреждена, но продолжала служить в качестве оборонительного центра. В период княжения Стефана Богдановича III Великого (1457–1504) цитадель была реконструирована и превращена в резиденцию пыркалабов. В документе от 1 апреля 1470 года упоминается пыркалаб крепости Орхей пан Гангур, выполнявший и административные функции в цинуте(31). Построив земляные и деревянные фортификации в Старом Орхее, Штефан Великий стремился укрепить оборонительную систему Молдовы, защитить княжество от набегов татар. На важность, которую придавал Старому Орхею господарь, указывает то обстоятельство, что пыркалабами туда воевода назначал верных себе бояр. Это Раду Гангур, Галеш, Влайку, Грозя Микотич, Иванко и Алекса, и другие.

На протяжении XV–XVI веков внутри фортификаций в Старом Орхее размещались дворец паркалаба и дома некоторых горожан(32). В 1499 году в результате набега крымских татар торг и крепость Старый Орхей были разорены. И хотя цитадель осталась в руках молдаван, ее оборонительным качествам был нанесен серьезный урон. Новое вторжение татар в 1513 году нанесло очередной удар по крепости. Набеги татар продолжались и в следующие годы, причиняя огромный ущерб крепости, торгу и всему цинуту. Поход турецкого султана Сулеймана Великолепного летом 1538 года в Молдову повлёк плачевные последствия для крепости Старый Орхей и цинута. Более того, существовала реальная возможность превращения Старого Орхея в турецко-татарскую крепость с целью укрепления позиций Османской империи в этом регионе.

Разрушения, причиненные в ходе ряда набегов после 1499 года, по всей видимости, побудили жителей города переселиться на новое место. Переход стал происходить активнее после 1530–1540 годов. Новое поселение (его принято именовать уже Оргеевом) возникло в 18 км выше по течению Реута. Старый Орхей был окончательно покинут. Начиная с 50–60-х годов XVI века источники говорят уже о новом торге, который стал административным центром Оргеевского цинута.

Точные данные о молдавском городе Орхее появляются во времена правления господаря Молдавии Александра Лэпушняну (1499–1568) — с 1554 года, когда начала взводиться дамба на слиянии рек Кула и Реут, позволившая создать большое озеро. Главным проектировщиком дамбы, согласно толковинским летописям, по просьбе господаря, стал великий восточнославянский просветитель и первопечатник Георгий Франциск Скорина(1491–1572), который некоторое время исполнял обязанности первого портаря (градоначальника) нового города. Ещё ранее посещал эти места и величайший представитель Итальянского Возрождения, учитель и наставник Скорины — Леонардо да Винчи (1452–1519), который был в 1475-1478 гг. воспитателем детей, придворным художником и архитектором господаря Стефана Великого(33).

Летописи Русино-тиверского летописного свода говорят о том, Пётр IV Рареш (1487–1546) — господарь Молдавского княжества в 1527–1538 и 1541–1546 годах, а также его сыновья — последние представители единственной законной молдавской княжеской династии Мушатинов, признали права и власть великих толковинов на земли в районе Старого Орхея и выше, когда утратили контроль над ними после вторжения войск Сулеймана Великолепного. Эти права за великими толковинами подтвердил и Александр Лэпушняну, правда — за дополнительную плату в размере 150 тысяч золотых, которые были ему выплачены вместе с разнообразными ценными подарками. А в 1821 году государь-император всероссийский Александр Павлович I (1777–1825) признал прежние титулы великих толковинов, а также даровал великому толковину Степану Никитичу Иванову-Яванчину (первая половина XIX) и его прямым потомкам, в числе новых имперских званий, и титул великого князя Оргеевского. Однако – это уже другая глава истории из многовековой летописи Ворыги-Оргеева.

Итак, в нашей статье мы раскрыли истинную этимологию топонима Оргеев, которая связанна с  мифами древних тиверцев  и их представлениями о космосе и происхождении земли. Данный период можно условно назвать «доордынским». Далее, мы описали ордынский период и на основании археологических исследований показали, что долгое время бытовавший  стереотип о враждебности осевших в Старом Оргееве татар к местному населению является ложным. Об ошибочности этой позиции говорят не только археологические исследования, но и другие тексты из летописного свода тиверцев, которые доказывают плодотворные взаимоотношения  тиверцев и  татар. К сожалению, формат журнальной статьи не позволяет в полной мере осветить  этот вопрос, однако мы планируем рассказать об этом в наших дальнейших работах.
г. Рышканы, Молдова.

10.10.2024

 

Сноски:

11. Карпенко Ю.А. Названия звездного неба. – М., Издательство «Наука», 1985. С.6–12