Planeta curata

ПРИТЧИ

ДИВЕРСИЯ В СКАЗКЕ

Эта история произошла с нами в прошлом году, и мы хотели бы поделиться с читателями опытом распознавания информационных диверсий в сказках и рассказах для детей.
Однажды вечером к нам подошёл старший сын и попросил помочь выполнить задание по молдавскому языку. Ему нужно было завершить рассказ «Мама и змей», в котором говорилось о том, что у одной женщины был сын, и когда он подрос, он повстречал девушку, на которой захотел жениться. Но однажды, когда он шёл через лес к своей возлюбленной, ему навстречу выполз змей, который намеревался его съесть. Юноша попросил помощи у солнца, ветра и земли, но они не смогли или не захотели ему помочь, и тогда он попросил помощи у мамы. Мама пришла и попросила змея съесть её вместо сына, поскольку у того впереди была ещё целая жизнь. Змей очень удивился и сказал, что никогда ещё не слыхал и не видал такой любви и что в тот день он понял, насколько сильна может быть материнская любовь. На этом рассказ заканчивается, и ученикам четвёртого класса предлагается его закончить. Честно говоря, из-за решительных действий мамы в рассказе нам не сразу удалось выявить скрытый подвох. Однако было некое чувство, что что-то в рассказе не так. Но вдруг стало всё понятно. Почему же мама должна вступать в какие-то переговоры со змеем и предлагать себя в жертву, в то время как сын, достаточно повзрослевший для того чтобы жениться, не повзрослел для того, чтобы постоять за себя и сразиться со змеем, как это обычно происходит в других сказках? Вот она информационная диверсия! Намеренная она или случайная, трудно сказать, но она есть. Сказки предлагают детям поведенческую модель, этическую базу, способность распознавать добро и зло, и дети очень хорошо всё это усваивают, поскольку благодаря действию зеркальных нейронов и особенностям человеческой психологии соотносят себя с героями сказок и в будущем руководствуются теми принципами, которых у них накопилось больше и которые были подтверждены поведением тех, кого они признавали в качестве авторитетов. Даже в очень хороших сказках, которые были изданы ещё в СССР, можно найти предостаточно мелких диверсий, а что уже говорить о современных публикациях! Интересно, что этот рассказ сопровождается иллюстрациями, на первой из которых изображён младенец, которого мать держит на руках, затем на второй внутри красного сердца изображён молодой юноша во фраке, обнимающий девушку в платье невесты; на третьей картинке изображён маленький мальчик в шортах и футбольных кедах, стоящий перед змеем, и затем стоящая перед змеем мать в домашней одежде, поверх которой надет кухонный фартук. Хорошенький контраст! Но как же мы завершили этот рассказ? А вот как. Итак, змей, сказал, что никогда ещё не слыхал и не видал такой любви и что в тот день он понял, насколько сильна может быть материнская любовь. Однако от своего деда он также слыхал, что в старину жили храбрые юноши, которые смело выходили на бой с ними (змеями), отчаянно дрались и не прятались за спины своих матерей. Поэтому змеи их всегда уважали и побаивались. Сейчас, получается, перевелись такие юноши. Они хотят жениться и радоваться жизни, но не могут постоять за себя, и им не стыдно просить мать о помощи в борьбе со змеем, и они спокойно могут смотреть на то, как она готова отдать за них свою жизнь! С этими словами змей презрительно плюнул и уполз обратно в лес. Вот так мы закончили рассказ. Некоторым читателям наш разбор может показаться преувеличением, однако только потому, что они недостаточно знакомы с тем, как работает сознание и подсознание человека. Человек — существо нарративное, то есть формирующееся благодаря тем посланиям (нарративам), которые он пропускает через своё сознание на протяжении всей жизни и которым он отдаёт приоритет. Поэтому мы советуем вам более серьёзно и критично относиться к тому, что вы смотрите и читаете и что смотрят и читают ваши дети. 

О ЧЁМ ЛЮДИ МОЛЯТСЯ?

Давным-давно жил один святой старец, который много молился и часто скорбел о грехах человеческих. И странным ему казалось, почему это так бывает, что люди в церковь ходят, Богу молятся, а живут всё так же плохо, греха не убывает. «Господи, — думал он, — неужели не внемлешь Ты нашим молитвам? Вот люди постоянно молятся, чтобы жить им в мире и покаянии, и никак не могут. Неужели суетна их молитва?».
Однажды с этими мыслями он погрузился в сон. И почудилось ему, будто светлые силы, подняли его высоко-высоко над землёй. По мере того как поднимались они выше и выше, всё слабее и слабее становились звуки, доносившиеся с поверхности земли. Не слышно было более человеческих голосов, затихли песни, крики, весь шум суетливой мирской жизни. Лишь порой долетали откуда-то гармоничные нежные звуки, как звуки далекой лютни.
— Что это? — спросил старец.
— Это святые молитвы, — ответил голос, — только они слышатся здесь.
— Но отчего так слабо звучат они? Отчего так мало этих звуков? Ведь сейчас весь народ молится в храме?..
— Ты хочешь знать? — грустно спросил голос. — Смотри.
Далеко внизу виднелся большой храм. Чудесной силой раскрылись его своды, и старец мог видеть всё, что делалось внутри. Храм весь был полон народом. На клиросе виден был большой хор. Священник в полном облачении стоял в алтаре. Шла служба. Какая служба — сказать было невозможно, ибо ни одного звука не было слышно. Видно было, как стоявший на левом клиросе дьячок что-то читал быстро-быстро, шлёпая и перебирая губами, но слова туда, вверх, не долетали. На амвон медленно вышел громадного роста диакон, плавным жестом поправил свои пышные волосы, потом поднял орарь, широко раскрыл рот, и... ни звука! На клиросе регент раздавал ноты: хор готовился петь. «Уж хор-то, наверно, услышу», — подумал старец. Регент стукнул камертоном по колену, поднес его к уху, вытянул руки и дал знак начинать, но по-прежнему царила полная тишина. Смотреть было удивительно странно: регент махал руками, притопывал ногой, басы краснели от натуги, тенора вытягивались на носках, высоко поднимая голову, рты у всех были открыты, но пения не было. «Что же это такое?» — подумал старец. Он перевёл глаза на молящихся. Их было очень много, разных возрастов и положений: мужчины и женщины, старики и дети, купцы и простые крестьяне. Все они крестились, кланялись, многие что-то шептали, но ничего не было слышно. Вся церковь была немая.
— Отчего это? — спросил старец.
— Спустимся, и ты увидишь и поймёшь, — последовал ответ.
Они медленно, никем не видимые спустились в самый храм.
Нарядно одетая женщина стояла впереди всей толпы и, по-видимому, усердно молилась. И вдруг старец увидал её сердце и понял её мысли. «Ах, эта противная почтмейстерша! — думала она. — Опять в новой шляпе! Муж — пьяница, дети — оборванцы, а она форсит!.. Ишь выпялилась!..»
Рядом стоял купец в хорошей суконной поддевке и задумчиво смотрел на иконостас. Перед старцем открылись и его затаённые мысли: «...Экая досада! Продешевил... Товару такого теперь нипочем не купишь! Не иначе как тысячу потерял, а может, и полторы...»
Далее виднелся молодой крестьянский парень. Он почти не молился, а всё время смотрел налево, где стояли женщины, краснел и переминался с ноги на ногу, и старец прочитал в его сердце: «Эх, и хороша Дуняша!.. Всем взяла: и лицом, и повадкой, и работой... Вот бы жену такую! Пойдёт или нет?». И у всех были подобные же мысли, пустые, праздные, житейские. Перед Богом стояли, но о Боге не думали. Только делали вид, что молились.
— Теперь ты понимаешь? — спросил голос. — Такие молитвы к нам не доходят. Оттого и кажется, что все они точно немые.
В эту минуту вдруг робкий детский голосок отчётливо проговорил:
— Господи! Ты благ и милостив... Спаси, помилуй, исцели бедную маму!..
В уголке на коленях, прижавшись к стене, стоял маленький мальчик. В его глазах блестели слезы. Он молился за свою больную маму, и вдруг старец увидел детское сердце. Там были скорбь и любовь.
— Вот молитвы, которые слышны у нас! — сказал голос.

СТРАХ И ХРАБРОСТЬ

В одном селении жил отважный воин. Все знали, что этот юноша не страшится смерти и всегда выходит победителем из любой битвы. Когда пришло время, воин женился на прекрасной девушке, и она родила ему сына. Но вскоре правитель узнал, что соседи замышляют недоброе дело против его народа, и велел воину, возглавив армию, отправиться на сражение. Битва должна была состояться у реки, что в трёх днях пути от селения. Утерев слёзы молодой жены и поцеловав дитя, отважный воин отправился в путь. Сутки проведя в дороге, войско остановилось на ночлег. И затрепетало сердце воина, и объял его страх смертельный, ибо теперь ему было что терять. Отойдя от спящих товарищей, он пал на колени и с отчаянием обратился к Богу:
— Боже, вырви из груди моей страх, ибо он не даёт мне противостать врагу!
Но небо было безответно. Шло войско к реке весь следующий день, и когда остановились вечером для отдыха, воин снова отошёл помолиться. Больше прежнего он мучился и просил:
— Боже, освободи сердце моё от страха перед поражением, дабы не посрамил нас враг!
Не знал он, как избавиться от страха, но, невзирая на отчаяние, продолжил утром путь.
И вот наступил третий день. И приблизился вечер. Душа воина не находила покоя.
— Боже, очисти душу мою от страха, дабы нам победить и вернуться домой невредимыми!
Наступило утро. Ужас по-прежнему сковывал его сердце. Обернувшись назад, он посмотрел туда, где был его дом. Взглянул в глаза воинам, ожидавшим его приказа, и понял, что отступать некуда. Нужно мужественно вести свое войско в бой, как бы страшно ему ни было! Призвав Бога в помощники, он ринулся в атаку… Вскоре враг оказался повержен.
Неожиданно яркий свет озарил небесную гладь, и архангел Михаил громогласно возвестил:
— Радуйся, воин! Ты вознаграждён за храбрость!
Смутилась душа воина, и он спросил:
— Но я не сумел победить страх. Как же ты говоришь, что я храбр?
— Храбр не тот, кто не боится, а тот, кто, преодолевая страх, идёт вперёд, — ответил архангел. Ты не знал страха, когда тебе нечего было терять. Тогда Бог дал тебе испытание: сильную любовь к жене и сыну, и это хорошо. Но что было бы с твоей семьёй, если бы ты не выполнил свой долг воина? И что было бы, если бы каждый воин был объят таким страхом и не смог бы его побороть? Враг уничтожил бы всех вас поодиночке, и вы и не спасли бы свои семьи и пали бы позорной смертью. Человек без привязанностей, монах, например, — храбрый воин, но ещё храбрее тот, кто, имея привязанности, решил сражаться за Правду, за общее благо. «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя».