Planeta curata

ЖИЗНЬ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ И ПОДВИГ Б.Л. СМИРНОВА.

Превыше Правды нет Закона.
Satyat nasti paro dharmah

Эти слова из Мокшадхармы, одной из книг древнеиндийского эпоса Махабхараты, написаны на надгробном камне удивительного человека, духовного светоча нашей Родины — Бориса Леонидовича Смирнова. Действительно, как жемчуг нанизан на нить, так всё происходившее в жизни Б.Л. Смирнова нанизано на сияющую нить этого изречения. Нельзя более точно охарактеризовать его жизнь, можно лишь дополнить это изречение словами самого Б.Л.  Смирнова о женщине-героине переведенного им эпоса: «Она осуществила правду в жизни, раскрыла в себе понимание долга и потому получила право стать проводником нравственного закона, быть одной из тех, через которых он управляет вселенной»(1). Сам Б.Л. Смирнов не мог сказать о себе таких слов, но мы, с почтением взирая на пройденные этапы его жизни, можем с уверенностью сказать, что это — правда.

Б.Л. Смирнов родился 15 декабря 1891 г. в селе Козляничи Черниговской области в семье врача-хирурга. С детства и отрочества Б. Л. Смирнова тянуло к знаниям и духовным исканиям. Пережив в одиннадцать лет духовный кризис(2), он, тем не менее, вышел из него, исполнившись твёрдого намерения. Б.Л. Смирнов построил себе индивидуальную схему образования, к осуществлению которой приступил в четырнадцать-пятнадцать лет. В неё входил санскрит и некоторые другие древние и новые языки, философия с обязательным изучением крупнейших её представителей по подлинности их творений, психология, психофизиология, практическая медицина. Как он сам отмечал, его привлекал литературно-философский факультет, но он решил, что филологическое образование он добудет себе сам, а профессию врача в библиотечном кругу не найдёшь. Поэтому он поступил в Военно-медицинскую академию в Петербурге. Выпускником-хирургом Б.Л. Смирнов отправляется на фронт Первой Мировой Войны. В это время все истины тех или иных философских течений, школ, авторитетных книг проверялись на прочность самым ужасным, что есть на земле — войной. Как ответ Жизни, происходит знакомство Б.Л. Смирнова с Бхагавадгитой (в русском переводе английского и с немецкого языков). Книга, возраст которой превышает две с половиной тысячи лет, оказалась реальнее и правдивее, чем все известные европейские системы познания. Бхагавадгита является кульминационной точкой эпической поэмы Махабхараты (древнего эпоса Индии), в основе которой лежит повествование о борьбе за трон двух родственных династий — Пандавов и Кауравов. Сыновья старшего брата Панду остались без отца и воспитывались в доме своего дяди, слепого Дхритараштры, который должен был править царством до их совершеннолетия, опираясь на помощь деда, Бхишмы, и брата, Видуры. Однако старший сын Дхритараштры, честолюбивый и коварный Дурьодхана, с самого детства взращиваемый наущениями своего дяди по матери, Шакуни, о том, что необходимо отнять трон у Пандавов, всячески пытается это сделать, не останавливаясь ни перед чем, вплоть до убийства. В конце концов, он подбивает старшего из Пандавов, Юдхиштхиру, на игру в кости, в которой жульничает и выигрывает право на трон и даже на самих Пандавов. Однако рабство заменяется изгнанием на 13 лет, после чего Пандавы могут заявить свои претензии на трон. В Бхагавадгите описывается беседа Арджуны, одного из Пандавов, и Кришны, его наставника. Беседа происходит перед битвой между Пандавами и Кауравами, так как последние не захотели отдавать принадлежащее Пандавам царство и тем самым признать свою неправоту. Весь ужас положения заключался в том, что в эту войну в силу различных обстоятельств оказались вовлечёнными близкие Пандавам люди: их прадед, Бхишма, их гуру (учитель-воспитатель), Дрона, их родной брат — Карна и др. На поле битвы Арджуну охватывает отчаяние от осознания совершаемого ими братоубийства, убийства гуру, и он просит у своего возницы, Кришны, наставления. «Бхагавадгита» в переводе с санскрита означает «Песнь Господня», так как Кришна представляет собой воплощение Высшего на земле. Наставляя своего ученика, он рассказывает ему о социальных, нравственных и духовных основах мира.
Б.Л. Смирнов увидел разницу в переводах, и ему захотелось познакомиться с подлинником, и это определило его судьбу. «Наступает момент, когда достаточно сильно произнесённая формула так намагничивает среду, что среда сама становится средством для реализации цели»(3). Так пришёл в руки Борису Леонидовичу Большой Петербургский санскритско-немеций словарь. Как рассказывает сам Б.Л. Смирнов в результате наводнения в Петербурге и затопления хранилищ библиотеки многие книги были выставлены на продажу как подпорченные. Брат Б.Л. Смирнова купил этот словарь на улице за смехотворно низкую цену, хотя, как отмечает сам Б.Л. Смирнов, порчи у словаря не было никакой. Без этого словаря у Б.Л. Смирнова не было бы никакой возможности работать над изучением санскрита и переводами Махабхараты.

Когда же Б.Л. Смирнов находил время для изучения санскрита и как складывалась его общественная жизнь в послевоенный период? Некоторое время Борис Леонидович работал врачом военкомата в г. Сосница Черниговской Области (1919 г.), затем школьным санитарным врачом (1920 г.). С 1922 г. — ординатором в Киеве в Клинике нервных болезней Медицинского института. Жизнь указывает ему на необходимость достижения социального обеспечения и безопасности как условия для выполнения долга и духовного развития, и Б.Л. Смирнов в 1927 г. защищает диссертацию на звание приват-доцента. Однако наступает жёсткий поворот судьбы, и Б.Л. Смирнова арестовывают. Как пишет сам Борис Леонидович в одном из писем своему корреспонденту, он провёл в Киеве несколько лекций с опытами по передаче мысли. Результаты их были убедительны(4), однако Б.Л. Смирнов был арестован и ему грозил расстрел. Однако высшая мера наказания была заменена ссылкой в столицу Марийской республики — Йошкар-Олу. К первоначальным трём годам прибавили ёщё три, а затем ещё один год. По выражению самого Бориса Леонидовича, в ссылке он был как у Христа за пазухой. Он мог в это время получать необходимую для работы литературу, в том числе и на иностранном языке. Борис Леонидович работал, боясь пропустить хотя бы одни час(5). Он знал, что ему было слишком многое дано, чтобы он смог выполнить свой долг.
После ссылки в 1935 г. «рука Жизни» указала на Ашхабад, где Борис Леонидович Смирнов начал работу в университете. Однако его звания доцента оказалось недостаточно для того, чтобы автоматически присвоить ему звание кандидата наук. В 1937 г., по выражению Бориса Леонидовича, его с треском вышвырнули из института. Осенью он едет в Ленинград готовить кандидатскую диссертацию, чтобы защитить её весной 1938 г. Борис Леонидович также уловил в этом указание Жизни, поэтому сразу после защиты кандидатской диссертации он принялся за докторскую и защитил её весной 1939 г. Находясь в Ленинграде, он посещает библиотеку, собирая материал по Бхагавадгите. Уже в сентябре этого же года его избирают профессором на кафедру нервных болезней Туркменского государственного мединститута. Впоследствии он становится заведующим кафедрой и научным руководителем Туркменского государственного НИИ неврологии и физиотерапии. «Жизнь дала мне много, очень много, сколько мог вместить. Она научила меня не только слышать Её голос, но и повиноваться ему. Я отвык поступать самовольно. Надо выработать в себе „чувство течения“, не пассивность „плывущих по течению“, но активность, которую развивают в себе моряки: „чувство направления по течению“, — писал Б.Л. Смирнов одному из своих корреспондентов. Вот так, следуя течению Жизни, Б.Л. Смирнов разворачивает своё поле деятельности в Ашхабаде. Он ведёт научную работу, читает лекции в институте, пишет различные медицинские работы, оперирует. Во время Второй Мировой Войны Б.Л. Смирнов работает в качестве консультанта-нейрохирурга в госпиталях и больнице восстановительной хирургии. После войны Б.Л. Смирнов продолжает свою работу в институте в Ашхабаде, и в 1951 г. ему присваивают звание академика Академии Наук Туркменской ССР. Всё это время Б.Л. Смирнов продолжает работу над переводами Махабхараты, и в 1955 г. выходит первый выпуск «Сказание о Нале. Супружеская Верность». Трудно себе представить, что человек, призвание которого было лечить людей и который с такой самоотверженностью отдавался этому делу, мог находить время для выполнения перевода Махабхараты, сделанного с таким мастерством и снабжённого такими комментариями и вступительными статьями, для которых необходимо было, как выразился Ю.Н. Рерих задействовать целый институт специалистов. Ведь очень многое связывало Б.Л. Смирнова с его основной работой. Профессия врача предполагает полную самоотдачу и со-чувствие или со-чувствование пациенту. Б.Л. Смирнов мог чувствовать болезнь пациента, мог интуитивно определять, в чём заключается болезнь пациента. Это совмещалось с полнейшим равнодушием к судьбе собственного тела, которое он называл шкуркой, за которую не следует цепляться(6). Далее мы увидим, с каким смирением Б.Л. Смирнов переносил тяжкие и мучительные боли. Врачом Б.Л. Смирнов оставался всегда: и находясь дома, и после выхода на пенсию — помогая советами всем близким и корреспондентам. Один из ярких примеров самоотверженности Б.Л. Смирнова — помощь пострадавшим от землетрясения, произошедшего в октябре 1948 года в Ашхабаде. Едва выбравшись из-под завалов своего дома, он организовывает полевой госпиталь на центральной площади города, где при свете факелов ночью он и его коллеги-хирурги оказывают помощь раненым, проводят операции.
В жизни Б.Л. Смирнова были люди, которые своим отношением к работе подвигли его на такой высокий уровень самоотдачи. Это, в первую очередь, отец Б.Л. Смирнова. Хирурги в то время очень часто заболевали профессиональной болезнью — стенокардией, так как им приходилась часами вдыхать хлороформ, который использовался как наркоз при операциях. Отец Б.Л. Смирнова страдал от сильных болей, но, тем не менее, он продолжал работать и лечить людей. По словам Б.Л. Смирнова, он был беспощаден к себе. Одна из пациенток отца Бориса Леонидовича своей болезнью и отношением к ней также преподала урок Борису Леонидовичу на всю жизнь. Он вспоминает, как ещё юношей он помогал делать перевязки женщине, М. М. Дундуковой-Корсаковой, у которой был рак груди. Из княжеской фамилии, она всё своё имение отдала под больницу и пока могла, работала там сестрой милосердия. И вот, будучи так мучительно больна, она находила в себе силы заботиться о других и делала это без малейшей аффектации, просто уже в силу высоко просветвлённой природы(7).

Учитывая такое отношение Б.Л. Смирнова к своей работе врача, становится понятно, что ему было очень трудно оставить университет, кафедру, практическую работу врача и полностью заняться переводом. Но Жизнь опять жёстко указала ему на правильный путь. У Бориса Леонидовича случился инфаркт, а впоследствии он перенёс ещё несколько инфарктов. Последний из инфарктов тяжело задел пучок Гиса, и несколько недель было мерцание предсердий. Вероятность остаться в живых в этом случае чрезвычайно мала, но Борис Леонидович остался в живых и, более того, он смог продолжить работу над переводами(8). Болезнь не оставляла его: он работал, испытывая мучительные боли, и труднее всего было тогда, когда мозг отказывался работать(9). Борис Леонидович работал полулёжа, иногда много часов подряд, время от времени делая перерыв для необходимой инъекции. Тем не менее, он неуклонно продвигался дальше в работе над переводом, зная, что ему дано будет сделать ровно столько, сколько нужно. «Следует говорить себе: не могу бежать — буду идти, не могу идти — буду ползти, не могу ползти — лягу и умру по дороге, но сворачивать не стану».
С точки зрения переводческой техники перевод Махабхараты, выполненный Б.Л. Смирновым, коренным образом отличается от всех существующих переводов. Следует сказать, что Борис Леонидович пришёл к окончательному варианту, отказавшись от стихотворной формы. Борис Леонидович отказывается втискивать индийский эпос в рифмованные строки. Он замечает, что по мелодичности и напевности индийский эпос больше всего соответствует распевцу русских былин. Так была решена проблема формы и содержания, и не нужно было натягивать и видоизменять смысл, подстраивая его под рифмы. Сам Борис Леонидович знал о глубинном родстве русского и индийского народов, понимал, как важно русским знать об этом эпосе, о проблемах, которые подняты в нём. Знал и чувствовал это и сам народ, и поэтому избрал Б.Л. Смирнова в качестве наиболее правдивого переводчика, пусть и не профессионального знатока санскрита, но чувствующего дух подлинника и ненавидящего кривду(10). Простого знания санскрита, пусть даже и в совершенстве, недостаточно для того, чтобы верно предать дух этого памятника. Борис Леонидович перевёл около 23 тысяч шлок, что составляет примерно одну четвертую часть эпоса. Это наиболее ценные с точки зрения философского и этического содержания тексты. Каждый выпуск снабжён вступительной статьёй, комментариями и словарём. Отдельными выпусками вышли статьи Б.Л. Смирнова «Санхья и Йога», «Очерки о Вишнуизме». Следует отметить, что начало двадцатого века и последующие годы характеризуются повышенным интересом к экзотическо-эзотерическим техникам, которые, однако, стали также и предметом повышенного интереса со стороны различных проходимцев и предприимчивых индивидуумов. При этом издаваемые ими книги представляли собой опасность для тех, кто воспринимал их как авторитетное руководство по занятиям теми или иными системами. Так, в начале двадцатого века появилось большое количество книг по йоге, написанных американским проходимцем Аткинсоным, который где-то нахватался поверхностных знаний о йоге, выбрал себе псевдоним Рамачарака и начал загребать деньги, публикуя книги о йоге. Борис Леонидович как врач не мог не видеть, что методы, предложенные этим бизнесменом, могут только навредить физическому и психическому здоровью человека. Поэтому он написал обстоятельную работу по йоге, для того чтобы желающие изучать эту систему на практике смогли бы избежать некоторых очень серьезных ошибок и не навредить себе. Это весьма актуально и в наше время, так как литературой по йоге забиты полки любого книжного магазина, даже если в нём продаётся литература совершенно другого рода. Так вот, все, кто хоть краем уха слышал о йоге, знают, что в её основе лежит задержка дыхания в различных позах (асанах). Однако Борис Леонидович обращает внимание, на тот факт, что неправильно проводимая задержка создает положительно давление в грудной клетке, что может привести к нарушениям в работе кровообращения и серьёзным последствиям. А чего стоят медитации Рамачараки и современных «йогов», предлагающих считать себя центром вселенной и тем самым непомерно до сатанизма возвеличивать своё эго! Досадно, что многие этого не знают, ведь такая литература доступна, легко читаема, в отличии от ставших раритетом переводов Махабхараты Б.Л. Смирнова или его статьи о йоге.

Следует особо отметить работу Б.Л. Смирнова с корреспондентами. После издания первых выпусков Махабхараты на это уникальное событие откликнулись многие люди. Многие просто хотели поблагодарить человека, совершившего этот подвиг. Некоторые обращались к Борису Леонидовичу с беспокоившими их духовными вопросами, и он, несмотря на официальную атеистическую идеологию того времени и аппарат КГБ (имея за плечами ссылку) утолял мудрыми советами духовную жажду ищущих. Некоторые из корреспондентов ещё при жизни Б.Л. Смирнова стали назвать его своим учителем. Некоторые познакомились с его наследием лишь после его исхода, однако, несмотря на этот временной и пространственный разрыв, они чувствовали, что нечто большее чем простой интерес к индийской культуре и духовным вопросам связывает их с этим человеком(11). Б.Л. Смирнов заложил новый этап духовного развития нашей земли. Сам он, конечно, скромно оценивал свой вклад, но знал, что мы — та земля, которая должна родить нового человека. Он чувствовал, что наступает рассвет новой эпохи, Крита-юги, в которой Дхарма будет стоять на всех своих четырех ногах. Однако для наступления этого периода необходима активная работа молодого поколения. Борис Леонидович, считал, что молодые люди не должны уходить в интроверсию, заниматься лишь самосовершенствованием, но должны активно включаться в общую работу(12).
Говоря о Б.Л. Смирнове, нельзя не сказать о близких ему людях. Это, в первую очередь, его жена — Людмила Эрастовна Лысенко и её сестра — Анна Эрастовна Лысенко. Обе женщины активно помогали Б.Л. Смирнову в его работе над переводами, печатали рукописный текст, помогали вести переписку, занимались переводами той литературы, которая была недоступна читателям на русском языке. После исхода Б.Л. Смирнова Анна Эрастовна продолжала поддерживать связь с его корреспондентами, помогая им советами, предоставляя им выдержки из писем к другим корреспондентам, высказывая позицию Бориса Леонидовича по тем или иным ключевым вопросам. Особенно это касалось книг на новые для того времени духовные темы, среди которых очень многое требовало критического отношения и духовного чутья. Так многие корреспонденты получали необходимые вехи, темы для проработки, благодаря которым (с разъяснениями Анны Эрастовны) человек продвигался в своём духовном развитии. Последний, восьмой выпуск Махабхараты, был издан уже после исхода Б.Л. Смирнова силами двух женщин — Людмилы Эрастовны и Анны Эрастовны.

Исход Б.Л. Смирнова наступил 2 мая 1967 г. Перед этим он заболел гриппом, который дал осложнения и ещё сильнее подорвал его и без того слабое здоровье. Несколько дней до исхода Б.Л. Смирнов находился без сознания, но 2 мая пришёл в себя и попрощался со всеми. Думается, что и в этом случае проявилась воля этого удивительного человека: ведь исход произошёл в светлую половину года, чему Б.Л. Смирнов придавал большое значение(13). «При огне, свете дня, при светлой луне, при полугодье движения солнца на север, покидая тело, постигшие Брахмо люди идут в Брахмо», — так в Бхагавадгите говорит Кришна Арджуне об участи ушедших в это время года. Туркмения очень тепло прощалась с Б.Л. Смирновым: пришло много людей, так или иначе связанных с ним невидимой нитью, и звучали лишь от сердца идущие слова. Индийцы говорят, что слова человека, который всегда говорит только правду, сбываются и им можно верить. В настоящее время очень мало таких людей. Мало подвижников, которые своей жизнью и подвигом противодействуют надвигающемуся мраку и нейтрализуют тот яд, который источают безумные или с дьявольской мыслью люди(14). Тем острее необходимость в том, чтобы люди и особенно молодёжь знали о героях своей Родины и духовных светочах человечества. Познакомившись с жизнью и подвигом таких людей, многие сбившиеся с пути или блуждающие по нему раз и навсегда отказываются от прежней неправильной жизни и, как золото в горниле, очищают свои души от приобретённых шлаков. И вовсе не обязательно повторять всё то, что делали подвижники, — ведь дхарма, жизненный долг человека, у всех разная. Достаточно лишь осознать, что, насколько бы малым ни казался каждому человеку его вклад во всеобщее развитие человечества, тем не менее, он существенен, когда речь идёт о выборе между добром и злом, правдой и кривдой, восхождением и падением. А когда правильный выбор сделан, жизнь действительно станет средством для достижения цели, и всё, что человек будет выполнять, и всё, что будет встречаться у него на пути, будет способствовать его индивидуальному, а значит, и всеобщему развитию. Творя и непрестанно утверждая мир в своей душе, человек будет невольно распространять его на окружающих, кто-то в большей, кто-то в меньшей степени, но всё же мир, который сейчас нарушен на земле. Борис Леонидович Смирнов говорил: «Делается такое страшное мракобесие на Земле, какого ещё не испытывало человечество в таком большом масштабе. Ни одного года без кровопролитной войны. Всё крутится и крутится без конца одно и то же. Надо напрягать все силы, чтобы не допустить ещё большего падения человечества. В этой работе, в этом напряжении каждый находит ему одному говорящий источник, дающий ему силу в реализации того, что почувствовал Дух в медитации Мира». «Сейчас такое положение рода человеческого, что хочется, чтобы все, служащие Правде, соединили свои руки, замкнули ходы и не пропускали тёмные силы, рвущиеся в Храм человечества, чтобы погасить священный огонь»(15). Взирая на жизнь таких людей, как Б.Л. Смирнов, делать это гораздо легче.

Ковальский А.А.